В XIX–XX веках имперские границы служили не только для экономической эксплуатации, но и для управления подданными, разделения прав, статусов и территорий. Неблагонадежным народам не давали выезжать с периферии империй, рабам в колониях — перемещаться без разрешения в соседние области, а Австралия в один момент вообще ввела политику «Австралия для белых». Рассказываем, как европейские государства использовали фронтиры против своих подданных и мигрантов.
В наше время границы воспринимаются как нечто естественное — сплошные линии на карте, определяющие территорию с конкретной властью, законами и народом. Но так было не всегда. Границы стали превращаться в четкие линии с формированием национальных государств в XVI–XVIII веках. До этого они были размытыми и воспринимались скорее как зоны влияния, а не фиксированные рубежи. Большинство современных границ — это результат политических переговоров, войн и компромиссов, а не органического исторического развития.
Если рассматривать с точки зрения социологии, границы — это не только географические рубежи, а еще механизмы включения и исключения. Они определяют, кто обладает правами и принадлежит к сообществу, а кто из него исключен. Таким образом, границы формируют коллективную идентичность и очерчивают пределы политического «мы», а значит, и тех, кто из этого «мы» может быть исключен.
Имперская логика территориального деления основывалась на разграничении зон по степени полезности и управляемости: колониальному статусу, этническому или религиозному составу, экономической роли, степени лояльности, изоляции неблагонадежных групп и так далее. Одним из самых ярких примеров такого деления была политика Британской империи по ограничению небелой миграции в метрополию и другие белые доминионы: Канаду, Австралию и Новую Зеландию.
В 1901 году австралийское правительство приняло закон об ограничении миграции, якобы защищающий белых рабочих от недобросовестных конкурентов. Политика «белой Австралии» ограничивала въезд в страну всех мигрантов неевропейского происхождения, особенно китайцев, а также индийцев и африканцев, несмотря на то, что те тоже были подданными Британской империи. Но происходило это не в прямом отказе, а при помощи формального теста на знание языка и истории, который почти никто не сдавал. Также в разное время для небелых мигрантов, живущих в белых доминионах, действовали повышенные налоги и имущественный ценз. Последние дискриминационные положения были удалены из австралийских законов только в 1973 году.
Такие политики, как «белая Австралия», закрепляли имперскую идею о белых европейцах, которые во всем превосходят небелых жителей колоний. Превосходство давало первоочередной доступ к ресурсам и землям.
Границы могут быть не только внешними, но и разделять группы внутри одного государства. Во 1880-х годах Франция ввела кодекс туземцев — набор законов для небелых жителей колоний, который значительно ограничивал их права, в том числе право на передвижение. Так, алжирцам запрещалось покидать территорию своего муниципалитета без разрешения властей. За нарушение закона грозил внесудебный штраф, принудительное переселение или изъятие имущества. С помощью таких кодексов колониальная администрация перераспределяла землю в пользу европейских поселенцев.
Сегрегацию и социальный контроль использовала и Португалия, одна из старейших колониальных империй. В Анголе и Мозамбике ограничения на передвижение местного населения были основным инструментом контроля. Эти меры обеспечивали стабильную добычу полезных ископаемых и развитие сельского хозяйства. В конце XIX века португальские власти внедрили в африканских колониях систему контрактного принудительного труда. Местные жители обязаны были подписывать контракты на работу в шахтах, на плантациях или в инфраструктурных проектах, часто без возможности отказаться. Передвижение без разрешения было запрещено, а нарушение условий контракта каралось штрафами, тюремным заключением или продлением срока службы.
При этом португальские власти ограничивали европейскую миграцию в Анголу и Мозамбик. Португальцы должны были доказать, что будут полезны в колонии, то есть иметь квалификацию или деньги. Поощрялся переезд военных, чиновников, миссионеров, специалистов. Имперские власти опасались расового смешения и роста бедности в колониях.
В Российской империи больше ста лет существовала черта оседлости — территориальное ограничение, запрещающее евреям селиться за пределами специально отведенной зоны на западных окраинах страны. Эта зона включала части современных Украины, Беларуси, Литвы, Польши и Молдовы. Евреи не имели права жить в центральных губерниях, включая Москву и Петербург, за исключением отдельных категорий: купцов первой гильдии, выпускников университетов и некоторых ремесленников. Приток еврейского населения в империю усилился после продвижения России на запад и разделов Речи Посполитой. Вместе с этим усилились и антисемитские предубеждения: евреи воспринимались как «предатели Христа» и торговые конкуренты. Стереотипы активно подогревались официальной политикой и страхами среди купечества и чиновничества.
Еще до введения черты оседлости, в 1727 году, Екатерина I выпустила указ «О высылке жидов из России и о наблюдении, дабы они не вывозили с собою золотых и серебряных российских денег», который слабо исполнялся. Исследователь Павел Полян писал, что черта оседлости была оформлена между первым и вторым разделом Речи Посполитой.
Со временем законы о черте оседлости только ужесточались. Евреям разрешалось временно покидать эти территории лишь при наличии официального разрешения, например «для усовершенствования себя в науках, художествах и ремеслах». Для этого требовалось получить специальный паспорт. За нарушение законов евреев лишали российского подданства и высылали из страны. С завоеванием новых западных территорий черта оседлости расширялась, но евреям из старой черты запрещалось переселяться в новоприсоединенное Царство Польское. Черта была упразднена только в 1917 году.
Внутренняя сегрегация, какой была черта оседлости, тоже сохраняется в разных странах. В Китае, например, миллионы уйгуров сталкиваются с жесткими ограничениями свободы передвижения. С помощью системы постоянной цифровой слежки, запрета на поездки между регионами без разрешения и массовых лагерей «перевоспитания» государство тотально контролирует этническое меньшинство.
Литература по теме
Elsa Peralta, Morgane Delaunay and Bruno Góis. Portuguese (Post-)Imperial Migrations: Race, Citizenship, and Labour.
Emmanuelle Saada. Empire’s Children. Race, Filiation, and Citizenship in the French Colonies.
Павел Полян. Сто лет без черты оседлости: к юбилею еврейской эмансипации в России.
