Мы привыкли, что государства на карте разделены границами. Они, соприкасаясь, занимают все пространство континентов и островов. Иногда граница — это сплошная линия, а иногда она отмечена пунктиром: так обычно делают в случае территориальных споров между государствами или их субъектами. Но всегда ли так было? И почему значимость государственной границы стала такой важной в наши дни?
Страны на карте мира в гугле разделены границами, и нет ни одного места, которое оставалось бы ничьей территорией. Некоторые границы отмечены сплошной линией, а некоторые — пунктиром. Это значит, что за территорию идет спор между государствами или другими политическими силами. Морские границы редко отмечены на карте, но они тоже есть. Хотя большая часть вод Мирового океана находится за пределами национальных юрисдикций и считается международными, есть понятие территориальных вод — зона около 22 километров от берега, которая находится под полным контролем прибрежного государства.
Мы привыкли к политическому миру из национальных государств, и мы привыкли к соприкасающимся границам. Но так было далеко не всегда, да и сейчас границы сложно описать одним термином, а их незыблемость и правовой статус постоянно подвергаются сомнению.
Какими терминами исследователи описывают границы? Как правило, это три слова, и не все можно корректно перевести на русский. Точнее, все они переводятся как «граница».
Есть граница как border — крайняя точка или внешняя линия, которая окружает и ограничивает страну, регион или определенное пространство. Это традиционное географическое и политическое понимание границы, которая разделяет те или иные владения, суверенные территории, субъекты государств и так далее. Такие границы часто существуют не только на бумаге: они физически отмечены пограничными пунктами, стенами, колючей проволокой или хотя бы табличками на въезде в город или регион.
Второй вариант — это граница как boundary. Этот термин может обозначать и символические границы и поэтому применяется не только к географическим или политическим объектам физического мира. Это грань между разными областями политического действия, знания, культуры.
Третий — borderland, которую еще можно называть фронтиром. Между этими терминами есть различие, но они могут использоваться и для обозначения похожих сущностей. Borderland — это территории, прилегающие к границам, расширенное пространство, на котором происходят процессы, связанные с границей. Фронтир — то же самое, но может подразумевать только одну границу. Фронтиры могут и не соприкасаться.
Именно с фронтиров стоит начать, если хочется представить мир, отличный от нашего, поделенного сплошными и пунктирными линиями. Это не так сложно. Из уроков истории мы знаем, что когда-то не вся территория суши была занята государствами, да и сами государства не очень нуждались в защищаемых границах. Собственно, периферия — это как раз смутная территория, всегда зыбкая, «ползучая». Объектами захвата в случае войн становились чаще всего не просто земли, а богатые города, государства или стратегические географические объекты. Периферии как раз плохо контролировались, до форпостов не доходило снабжение, и желающих служить там было немного. Зато дезертиров как раз хватало.
Испанская и Португальская империи в 1479 году провели на карте две линии, первыми в новейшей истории поделив мир на две части. По более позднему Тордесильясскому договору, заключенному 7 июня 1494 года, границы сдвинули на запад. Открытая европейцами Америка изменила отношение к мировым территориям, и португальцы убедили папу Александра VI сдвинуть их зону влияния «влево» — так они со временем получили в свое распоряжение территории нынешней Бразилии.
Этот раздел, правда, не стоит воспринимать слишком буквально. Да, на бумаге территории были поделены, но над ними еще предстояло установить контроль. И если в Америках это получалось относительно легко, то на прочих территориях, которые достались в основном Португальской империи, все шло далеко не так гладко. Немногочисленные и в своей стране португальцы отправлялись в далекие плавания, в которых им иногда удавалось установить порты-форпосты на берегах разных континентов. Но, как правило, эти порты располагались на территориях, которые уже кто-то считал своими, и португальцы постоянно сталкивались с сопротивлением. За пределами форпостов говорить о реальном территориальном господстве было тем более сложно. Тем не менее именно так, следуя линиям договора 1494 года, мы получили португалоязычную Анголу и острова Зеленого Мыса и говорящие на креольском испанском Филиппины.
Намного позже произошел подобный, но куда более детализированный раздел африканских территорий между европейскими державами. Этот процесс, который продолжался десятилетиями, был зафиксирован на Берлинской конференции 1884–1885 годов. Участники под руководством немецкого канцлера Отто фон Бисмарка поделили Африканский континент так:
В Азии примерно в это же время столкнулись Британская и Российская империи. Этот процесс историки назвали «Большой игрой». У него были существенные отличия от предыдущих разделов. Никакого соглашения «по линеечке» между империями изначально не было, поэтому вооруженные столкновения на фронтирах происходили постоянно с того момента, как территориальные амбиции обеих держав пересеклись географически. И если внутри империй обе могли себе позволить условно произвольное разграничение регионов (как, например, произошло с Пакистаном: границу в 1947 году провел британский юрист Сирил Рэдклифф, которому просто поручили это сделать. В результате были разделены многие сообщества, что привело к вынужденному переселению 12 миллионов человек и вооруженному конфликту), то на фронтирах они вынуждены были более внимательно считаться с культурными и географическими особенностями.
В частности, одним из буферов между империями выступил относящийся сейчас к территории Афганистана Ваханский коридор — высокогорные территории Гималайского хребта, где живут немногочисленные кочевники. Но «Большая игра» по уровню сложности политических процессов превосходит перечисленные имперские разделы. Обе империи долго и кропотливо боролись за влияние на обширных территориях, где уже имелись многочисленные и могущественные местные игроки.
Когда империи начали распадаться на национальные государства, границы и территории новых стран нередко образовывались болезненно, вспыхивали гражданские конфликты (Индия и Пакистан, Эфиопия и Эритрея, Узбекистан и Кыргызстан).
В современном мире борьба идет тоже за границы, а значит, символические территории. Нередко на них даже никто не живет, хотя основные бои происходят все же в населенных пунктах, в том числе потому, что вести их там попросту сложнее. Именно к границам апеллируют составители нормативно-правовых актов и участники переговоров о мире. Один из самых сложных примеров территориального спора — арабо-израильский конфликт.
В войне России и Украины, которая объединяет множество различных мотивов со стороны России (и территориально-экономический можно назвать самым малозначительным, в большей мере это идеологический, символический конфликт), успехи и неуспехи тоже измеряются границами. Каждый метр становится значимым и меняет границу, то есть нападения буквально приводят к моментальной оккупации, и Россия объявляет это территорию «освобожденной», а затем и просто своей, проведя формальные (и фиктивные) процедуры.
Кстати, украинская сторона конфликта так не делает. Для Украины, очевидно, важнее сохранение собственных границ, а боевые действия на территории противника скорее преподносятся как демонстрация военных возможностей и уязвимостей врага. Это «удержание», стратегический актив.
Литература по теме
