Почему нам важно принадлежать к империи: механизмы имперского гордого «я»

Имперская идентичность вплетается в повседневность — через язык, культуру, ритуалы и память о силе. Она дарит чувство гордости и защищенности, даже если построена на подчинении. Почему нам присуще испытывать положительные эмоции, когда наша страна доминирует над другими территориями, захватывает их, устанавливает контроль?

Невидимые колонии: как классическая литература скрывает насилие

Что общего у Джейн Остин, Камю и CNN? Почему в английском романе так мало упоминаний рабов, хотя без рабства не было бы и героев? И главное — можно ли по‑прежнему восхищаться высокой культурой, если она веками была встроена в систему подавления?

Как завоевывали степь: империя на марше

Майкл Ходарковский — американский историк российского происхождения. В книге «Степные рубежи России» он исследует, как Российское государство в течение трех веков последовательно и целенаправленно превращало степные территории Евразии в зону колониального подчинения. Опираясь на архивные материалы из России, Украины и Турции, автор пытается восстановить историю, о которой не принято говорить.

«Большая игра»: как разведчики России и Британии делили Азию

В истории международных отношений трудно найти эпизод столь же напряженный и таинственный, как так называемая большая игра — политическое, разведывательное и военное противостояние между Британской и Российской империями за контроль над Центральной Азией в XIX — начале XX века. Это был не просто спор о границах, а настоящая шахматная партия, разыгрываемая на фоне высокогорий Памира, пустынь Туркестана и дворцов Кабула, в которой агенты, картографы и офицеры играли не меньшую роль, чем армии. Как происходило это противостояние и почему сейчас начали говорить о новой большой игре?

«Воображаемые сообщества» Бенедикта Андерсона

Что делает людей частью одной нации, если большинство из них никогда не встречались и, скорее всего, никогда не встретятся? Почему абстрактные линии на карте оказываются поводом для войны, а старые руины и музейные витрины — символами национальной гордости? В книге «Воображаемые сообщества» ирландский социолог Бенедикт Андерсон предлагает радикально новое понимание нации как продукта исторических, культурных и технологических трансформаций, как воображаемого сообщества, существующего прежде всего в умах людей.

Границы как инструмент контроля

В XIX–XX веках имперские границы служили не только для экономической эксплуатации, но и для управления подданными, разделения прав, статусов и территорий. Неблагонадежным народам не давали выезжать с периферии империй, рабам в колониях — перемещаться без разрешения в соседние области, а Австралия в один момент вообще ввела политику «Австралия для белых». Рассказываем, как европейские государства использовали фронтиры против своих подданных и мигрантов.

8 книг, чтобы понять, как работает политика памяти

В этой подборке — 8 книг, которые помогают понять, как формируется коллективная память, зачем государства борются за интерпретацию истории и какую роль в этом играют музеи, памятники и архивы.

Совесть человечества: как преодолеть травму геноцида

Идея о том, что страны должны быть ответственны за жестокое обращение с людьми, очень новая. Она появилась после Второй мировой войны и укрепилась после падения Берлинской стены. До этого в политике царствовала парадигма realpolitik, то есть идея о том, что нации сражаются друг с другом за свои интересы и используют для этого все доступные средства, в том числе жестокие. Холокост стал потрясением, которое сподвигло международное сообщество пересмотреть такую вседозволенность. Что такое геноцид и можно ли преодолеть эту травму?

«Макдональдизация»: как работает культурный империализм

Империалистические государства использовали разные формы контроля для достижения своих целей. Основные — экономические, политические и культурные. Примеры культурного доминирования легче всего заметить: это и языки, на которых мы говорим, и одежда, которую мы носим, и «Нетфликс», и «Фейсбук».

Боль нации: как травма стала символом нашей эпохи

Масштабные трагические события, которые разрушают судьбы множества людей, оставляют неизгладимый след в обществе и влияют на нашу повседневную жизнь. Так начинают молчать о репрессированных, собирать «тревожный чемоданчик», ненавидеть Запад и обходить стороной людей, которые были на войне. Исследователи называют это коллективной травмой. Разбираемся, как она устроена.

Империи и их отличительные признаки

Какими бывают империи? Чаще всего мы слышим о европейских колониальных империях: Испанской, Португальской, Британской и Французской. Но империи бывали очень разными. Морские и континентальные, древние и современные, западные и восточные — так чаще всего разделяют империи по «внешним» признакам. Но есть еще и различные способы управления территориями, и разные уровни власти. Как ученые классифицируют империи?

Как можно восстановить исчезающие языки?

Ревитализация культуры и языка — процесс сложный, но благодарный. Во многих коренных сообществах по всему миру удается восстановить традиции, некогда ушедшие из-за колониального давления или по другим причинам. Культуры и языки утрачиваются чаще всего из-за неравенства: когда язык империи становится лингва франка, то есть всеобщим для ведения дел, а локальные языки и диалекты начинают считаться «деревенскими» или «примитивными», на них постепенно перестают говорить. В этом тексте мы разберемся, что такое языковые гнезда и что с ними происходит в России.

Женщины и война

Женщин во время войны относят к гражданским жертвам: наряду с детьми и стариками они погибают и оказываются ранеными в боевых действиях. Но роль женщины шире этого понятия: они не только сами становятся жертвами, в том числе сексуализированного насилия, но и заботятся о других жертвах войны — и гражданских, и тех, кто сам носил оружие. Женщины, которые воюют сами, и женщины, которые остаются по другую сторону фронта — что происходит с ними во время боевых действий и после?

Национальное государство: почему мы привыкли, что одна страна — это один народ и один язык

Национальное государство — это государство, в центре представления которого находится нация. Народное единство, единство языка, единство культуры — все эти формулы ложатся в основу патриотизма, привязанности к государству рождения. Но так было не всегда: для истории такая политическая концепция считается достаточно новой. Как появились национальные государства и когда возникла эта идея?

Как создавались границы и почему мир, к которому мы привыкли, не всегда был таким

Мы привыкли, что государства на карте разделены границами. Они, соприкасаясь, занимают все пространство континентов и островов. Иногда граница — это сплошная линия, а иногда она отмечена пунктиром: так обычно делают в случае территориальных споров между государствами или их субъектами. Но всегда ли так было? И почему значимость государственной границы стала такой важной в наши дни?

Зачем в СССР депортировали целые народы?

Депортация — это не только акт высылки за границу человека, который нарушил закон. В прошлом депортации часто были массовыми: так правительство пыталось контролировать разные сообщества, перемещая людей в пределах своего государства или за его пределы. В этом тексте мы разберемся, почему депортации казались советским властям эффективным инструментом, и почему сейчас эти насильственные перемещения считают репрессиями.

Неудобное прошлое и что бывает, если его не прожить

Мир полон трагических событий: войн, геноцидов, массовых убийств на национальной или религиозной почве. Иногда бывает так, что в конфликте есть явная пострадавшая сторона, иногда это обоюдная трагедия. Но всегда такие события остаются в памяти людей. Можно ли исправить что-то, обращая внимание на события прошлого? Почему трагедии пытаются скрывать? Как память может вызвать новые конфликты?

Страны преодолевают конфликты: правосудие переходного периода

После тяжелых вооруженных столкновений рано или поздно наступает мир. Люди, которые были по разные стороны баррикад, снова становятся соседями, между ними возникают новые отношения. Но старые преступления невозможно замолчать навсегда. Как в странах, где происходили тяжелые конфликты или устанавливались репрессивные режимы, стараются помирить людей и установить справедливость?

В России нет расизма — считают многие. Разбираемся, правда ли это

Чаще всего слово «расизм» мы слышим в разговорах о политике США. Но расизм встречается в нашей повседневной жизни постоянно. В России дискриминация комплексная, а телесные признаки — цвет кожи, разрез глаз, рост — воспринимаются иначе, чем в остальном мире: быть «белым» — это не только иметь светлую кожу, но и голубые глаза, светлые волосы и европеидные черты лица. Как проявляется расизм в России?

Постколониализм, деколонизация и деколониальность: разбираемся в понятиях

С 2022 года на страницах медиа появилось так много терминов с «колониальным» корнем, что все в них запутались и до сих пор часто используют некорректно. Эти понятия, действительно, связаны с историческим неравенством, которое нам досталось в наследство от эпохи Великих географических открытий и последующего передела мира европейскими державами. Но связаны очень по-разному и могут обозначать широчайший спектр вещей от вооруженной борьбы за независимость до нюансов научной карьеры.

Исчезновение языков и их престиж

Язык, на котором мы говорим — важнейшая часть жизни. От языка зависит наш взгляд на мир, как и от нашего взгляда на мир зависит язык. Возможность говорить на родном языке — очень важная часть личности человека. Бывает так, что родной язык оказывается менее престижным или его и вовсе запрещают: это большой удар для тех, кто думает на этом языке. Но языки всегда меняются. Нужно ли их сохранять и почему?

Памятники, минута молчания и «Ирония судьбы»

Зачем нам историческая память и как мы ее создаем?

Современная Россия как империя: за и против

Можем ли мы считать современную Россию империей? С одной стороны, это мультикультурное государство с историей колонизации, с другой — уже долгие годы Россия ведет политику, скорее присущую национальному государству. Разбираемся, можно ли называть современную Россию империей и какую роль в этом играют идеология и культура.

Идентичность и группы: как мы определяем, кто мы такие

Для жизни нам нужно понимать, кто мы, и как-то демонстрировать это окружающим. Гендер, возраст, национальность, язык — все это идентичности, которые мы сочетаем и показываем другим в тех или иных пропорциях. На основании идентичности мы относим себя к разным общностям: к группе говорящих на русском языке, группе уроженцев того или иного города, группе взрослых. Как возникают и сочетаются эти идентичности и почему мы их так называем?

Коллективная память: разбираемся в определениях

Коллективная память — сложный термин, который каждый ученый использует по-своему. Но все концепции сводятся в одну точку: у нас есть память о событиях, которые мы не переживали, но их пережили наши предшественники. Если события достаточно масштабны, чтобы затронуть множество людей, формируется общая для группы коллективная память о событии или явлении. Как это работает?